Испокон веков прерогативой аристократии было жить в свое удовольствие: семейное состояние, удачно вложенное и приносящее стабильные проценты прибыли, позволяло не заботиться о хлебе насущном, а репутация превращала любое мракобесие в эксцентричность, только лишь приличествующую наследнику великого рода. Несмотря на катаклизмы, обрушившиеся на магический мир в конце двадцатого века, Теодор Нотт умудрился сохранить все материальные и социальные блага, причитавшиеся ему вместе с фамилией, и сейчас занимался именно тем, чем и должен аристократ - с важным видом валял дурака. Он, конечно, не проводил все свои дни в фамильном особняке, разгуливая в парчовом халате и попивая сорокалетний скотч, но Теодор первым высмеял бы любого, кто сказал бы, что он в поте лица своего трудится на благо родины.
Отдел Тайн, несмотря на всю секретность, окружавшую его, не содержал в себе ничего особо мистического; там всего лишь работали над тем, о чем не стоило знать широкой общественности - будь то экспериментальные заклинания, проклятые артефакты или шпионская деятельность в соседних государствах. С тех пор как поступил сюда, Нотт ни разу не пожалел о выбранной карьере: имея практически неограниченный доступ и право на достаточно широкий спектр действий, он обладал еще и довольно большой свободой в выборе режима работы. Начальство интересовал результат, полученный в оговоренные сроки, а как и что делали сотрудники для его достижения - это уже было личное дело каждого. В итоге работа скорее напоминала развлечение, чему Нотт не переставал радоваться.
Забавно, что он - любитель истории и политической теории - спрятался в Отделе Тайн, занимаясь магическими головоломками, в то время как Малфой, с его нестандартным подходом к работе с артефактами, добрался аж до кресла главы департамента международного магического сотрудничества. Но люди в большинстве своем слишком раздражали Нотта, чтобы всерьез заняться политикой, а у Драко были свои, весьма идеалистические идеи о службе на благо родины. Так что каждый из них был если и не на своем месте, то по крайней мере на том, которое было для них наиболее комфортно.
Малфоевская сова с запиской нашла Нотта в отделе проклятий министерской библиотеки, где он, по традиции, занимался тем, о чем никому не мог рассказать (хотя что такое магически закрепленный обет молчания для мастера чар, который хочет поделиться очередным производственным анекдотом с любовником, верно?). Развернув ее и пробежавшись глазами, он только и мог, что покачать головой. "Бедный Драко, весь в думах о магическом сотрудничестве, даже на семью - и то времени не остается."
О планах Малфоя провести уикэнд с сыном Теодор был наслышан, но искренне рассчитывал увильнуть от присутствия в момент укрепления семейных связей. Он считал Скорпиуса милым ребенком и с удовольствием проводил с ним время (при условии, конечно, что это было достаточно ограниченное количество времени), но не хотел мешать Драко выражать свои отцовские чувства, которых в связи с отъездом в Хогвартс наследника у папаши был явный переизбыток.
В сложившихся обстоятельствах оставлять Асторию с сыном перед запертой дверью лондонской квартиры супруга было очень некрасиво, так что Нотт вернул на полки изучаемые книги, заскочил в Отдел Тайн, чтобы предупредить о раннем уходе с работы и временной недоступности, и, швырнув щепотку летучего пороха в камин, отправился во в буквальном смысле головокружительное путешествие к обиталищу Малфоя.
Теодор не был уверен в том, знает ли Астория об истинной природе чувств, связывающих ее мужа с "лучшим другом"; вопросов на эту тему он никогда не задавал - ему не было особо интересно, и не хотелось расстраивать любовника, совесть которого до сих пор до конца не примирилась с долгоиграющим адюльтером (причем, если учесть, что отношения между ними длились дольше, чем супружество Малфоя, оскорбленной стороной в данном любовном треугольнике полагалось читать именно его). Как бы то ни было, разговор с ней, когда она появилась у дверей квартиры, прошел в привычно-вежливом тоне, и она, удовлетворившись объяснениями о задержанном неожиданным рабочим кризисом супруге, оставила Скорпиуса (а также небольшой сундук с вещами и накрытую плотной тканью клетку) на попечении крестного.
- Привет, ребенок, - Теодор по привычке протянул руку взъерошить и без того растрепанные светлые волосы малфоевского отпрыска. - Как настроение? Хочешь чего-нибудь?
В принципе, разыгрывать радушного хозяина ему не требовалось - Скорпиус был здесь далеко не первый раз и сам прекрасно знал, куда идти и где что брать.